Каждый год в российском фигурном катании появляются всё новые и новые открытия. В этом сезоне круто себя проявила группа Ирины Смирновой, показавшая болельщикам таких талантливых фигуристов, как Иван Попов и Виктория Морозова. Выделялись Ваня и Вика не только качественной техникой, но и неординарными программами. Их постановщиком стала Лариса Урусова — молодой хореограф, которая уже четыре года работает с группой Смирновой.

У Ларисы свой взгляд на хореографию, об этом мы и поговорили с ней в интервью.

«Даже если ты плохо отпрыгал, тебя могут запомнить по тому, что ты очень красиво катался»

— Лариса, расскажите о своём пути в фигурном катании.
— Я начала заниматься фигурным катанием в четыре года, меня на каток привела мама — в группу к Ирине Александровне Смирновой. Я всю жизнь прокаталась у Ирины Александровны, выполнила мастера спорта. Но у меня был очень ранний пубертат, и на юниорском уровне всё немножко оборвалось, потому что рост +20 сантиметров за год дал сбой. Я до мастера спорта докаталась, а потом уже стала работать тренером у Ирины Александровны.

— Решили не расставаться с фигурным катанием?
— Нет, я всегда знала, что свяжу свою жизнь с фигурным катанием, у меня не было какого-то другого варианта. Я с детства знала, что точно буду тренером, хотела ставить программы, мне это всегда нравилось. Даже в детстве, когда мне ставили программы, хореографы всё время ругались на меня за то, что постоянно добавляла что-то своё. Мне казалось, что так будет красивее. Всё время хотелось что-то поставить, я очень любила кататься. К прыжкам была равнодушна.

— Получается, Ирина Александровна сразу взяла вас хореографом?
— Нет, я не сразу стала хореографом. Сначала просто ставила маленьких детей на коньки. Детей было много, Ирина Александровна тогда сама ставила программы всем. Но в какой-то момент ей не хватало времени, и она дала мне двоих детей, чтобы я поставила им программы. Я поставила, Ирине Александровне понравилось, и с этого момента я начала ставить программы сначала для маленьких детей, потом и для старших. И так потихоньку, года через два после того, как начала работать, начала ставить программы. А начала работать в 15 лет.

— Вы только ставите программы или в зале тоже занимаетесь?
— В зале мы занимаемся джаз-классом, но и другие направления пробуем. Я даю и немного театрального мастерства. Учусь в ГИТИСе на кафедре балетмейстера фигурного катания, и многие знания, которые мне там дают, хочется передать детям. На джаз-классе им даю контемп, джаз-фанк, хип-хоп. Классическую хореографию предпочитаю, чтобы давали балерины, потому что это настолько важная сфера фигурного катания, что, считаю, её должны давать только балерины.

Елена Анатольевна Чайковская давала нам в ГИТИСе задание, называется «Метод наблюдения», люблю давать его детям. Нужно наблюдать за каким-нибудь человеком, животным и передать его так, чтобы это было похоже. Я на экзамене, например, тюленя показывала, сдала тогда (смеётся). Очень много импровизируем, чтобы дети сами могли выражать свой творческий потенциал. Мало просто катать так, как тебе поставили, нужно самому чувствовать движения. Мне нравится, когда дети сами предлагают идеи — сразу намного интереснее получается, программа более насыщенная.

— Как вы считаете, какое место должна занимать хореография в тренировочном процессе фигуриста?
— Желательно, чтобы она была на том же месте, что и прыжки. В моём понимании, сейчас такое время, когда уже просто прыгать мало: нужно и красиво кататься, и передавать образы, эмоции. Это точно должно быть равносильно прыжкам.

— То, что сейчас фигурное катание возвращается к ценности хореографии — это правильно? Или всё-таки немного убивает прыжковый прогресс?
— Судя по нашим соревнованиям, у нас нет какого-то регресса в прыжковой сфере. Очень хорошо, что пытаются уйти от того периода, когда главными были только прыжки, и начинает цениться вторая оценка. Всë-таки фигурное катание — очень эстетичный вид спорта, и я не хотела бы, чтобы мы от этого уходили. Мне очень нравится, когда программа показана, как какая-то история, как, например, в этом году у Адама Сяо Хим Фа. У него две программы были поставлены как одна история из двух частей. Я не помню, как он катал по прыжкам, помню просто красивые программы, которые мне невероятно понравились.

— Конечно. Даже если ты плохо отпрыгал, тебя могут запомнить именно по тому, что ты очень красиво катался. Если ты прыгаешь средне, то можешь выйти за счёт того, что очень круто откатал программу и запомнился. А если есть и четверные, и хорошее катание присутствует, то это просто супер! Мне всегда очень грустно смотреть, когда дети хорошо прыгают, а программу съедают. Своих детей очень сильно за это ругаю. Они волнуются, что что-то потеряют на прыжке, но я им объясняю, что по хореографии они проиграют те же баллы. Потому что то, что ты проиграешь или выиграешь техникой, можно уменьшить или приумножить второй оценкой. Про это забывать нельзя. Фигурист обязательно должен уделять очень много внимания хореографии.

«Спортсмены чаще всего очень закрытые люди, а такой вид, как стрип-пластика, неплохо раскрепощает девчонок»

— Работа над хореографией обычно начинается в зале. Сейчас многие фигуристы начали осваивать какие-то современные жанры. Как вы считаете, насколько это важно?
— Современная хореография определённо важна. Понятное дело, что классика — это наша база, без неё никуда. Но поскольку музыка сейчас берётся очень разная, не только классическая, но и современная, там нужно уметь своим телом очень хорошо владеть. Мне очень нравится давать контемпорари — это неудобно, некомфортно и заставляет чувствовать такие точки тела, которые ты в обычной классике не чувствуешь. У них сразу по-другому тело начинает работать, на льду они становятся более пластичными, им легче делать элементы. Контемпорари очень развивает в том плане, что можно сделать что-то нестандартное, потому что идёт разделение разных частей тела, они могут работать разнопланово. Мне в этом году понравилась короткая программа у Кевина Аймоза с элементами джаз-фанка — очень красивая! Мне достаточно редко нравятся современные программы.

— Почему?
— Потому что это надо делать очень круто. Нельзя взять современную музыку и просто красивенько под неё проехать. Это должно быть очень круто и очень интересно — так, чтобы зацепило.

— В последнее время многие фигуристки стали практиковать стрип-пластику. Полезен ли этот стиль для фигурного катания?
— Я думаю, это раскрепощает хорошо, добавляет пластичности. Но в большей степени это работает на раскрепощение. Спортсмены чаще всего очень закрытые люди, а такой вид, как стрип-пластика, неплохо раскрепощает девчонок.

— Есть ли ещё какие-то танцы или упражнения для раскрепощения?
— Много импровизировать перед зеркалом под разную музыку. Я люблю индивидуально детей брать и разную музыку им ставить в зале. Танцуем, пробуем. В первый раз они стесняются, зажимаются; во второй раз — получше; а в сотый раз уже стеснения нет.

«Когда я ставила Вике Морозовой короткую программу под «Не отрекаются любя» Аллы Пугачёвой, все были против»

— Расскажите, как вы находите идеи для постановок?
— Всегда по-разному. С некоторыми детьми ты знаешь за год, что будешь им ставить, например, услышал музыку — и сразу понимаешь, кому она подойдёт. С теми, с кем мы работаем много лет — с Викой Морозовой, с Ваней Поповым, уже точно знаем, что им подойдёт. Хотя когда я ставила Вике короткую программу под «Не отрекаются любя» Аллы Пугачёвой, все были против, говорили, что будет сложно. А я сразу знала, что ей надо ставить под эту музыку. Уговаривала Ирину Александровну, говорила, что точно знаю, что будет хорошо. Думаю, у нас получилось передать эту музыку, несмотря на то что Вика ещё достаточно маленькая. Я довольна тем, что получилось.

Прокаты с первенства России по фигурному катанию доступны в Okko