Ирина Александровна: Добрый вечер!

Ледокол (Андрей): Здравствуйте! Субботний вечер, разговор о фигурном катании. Сразу же начнём, без разминки. Как вообще получилось, что Вы стали тренером по фигурному катанию? Это призвание или случай?

Ирина Александровна: Поскольку я сама начала с пяти лет, так и сложилось. Когда отдают ребёнка ещё в таком возрасте, когда он не выбирает, то потом уже сложно оттуда выйти.

Ледокол: То есть карьера сначала была спортивная, потом тренерская, и всё плавно происходило, без каких-то сомнений, житейских зигзагов?

Ирина Александровна: Начинала я на открытом катке у Куликовой Людмилы Леонидовны. Собственно, она привила любовь к фигурному катанию. Потом так сложилось, что я попала к Арутюняну, он тогда работал в Москве. Считаю, что Рафаэль Владимирович вложил именно техническую сторону фигурного катания в меня. И всю свою методику я построила на базе знаний, полученных у него. Потом он уехал в Америку, и я попала к Соколовской Светлане Владимировне. Там мы начали учить четверные, и я получила травму. После этого я ей начала помогать тренировать, так моя тренерская карьера и началась.

Ледокол: Четверные? То, что сейчас происходит женском одиночном, получается, для Вас это не новость?

Ирина Александровна: Прыжки всегда были моей сильной стороной, поэтому как-то это даже не было таким «ой, ничего себе, четверные». Да, как-то шло, шло, и почему не идти дальше, не пробовать?

Ледокол: И как, получалось?

Ирина Александровна: Выучить я не успела, как раз из-за травмы и закончила.

Ледокол: А какой это год был? Примерно?

Ирина Александровна: Так сразу не прикину… наверное, 2000-ый.

Ледокол: 2000-ый год, и четверные, в общем, уже тогда реальной целью были?

Ирина Александровна: Ну да, вполне, почему нет?

Ледокол: У Соколовской Вы сначала помощником работали. А потом как сложилось, что Вы оказались в Одинцово? Соколовская – это же ЦСКА, крупнейший клуб по фигурному катанию в Москве и, наверное, вообще в России.

Ирина Александровна: Сначала помогала ей как второй тренер, потом мне дали группу здоровья, это была группа выходного дня. Из этой группы как раз вышел Денис Ходыкин, Алексей Геня, доросшие до мастеров спорта. Как раз вот с этого набора Лариса Урусова, которая сейчас помогает мне, в нашей команде работает. Тоже обучение детей с нуля и до мастеров спорта. Так вот получилось.

Ледокол: Все они уже приходили в Одинцово?

Ирина Александровна: Нет, но я набрала детей в ЦСКА, и так сложилось, что мне пришлось перейти в Одинцово. Эти дети перешли за мной, и уже мастеров спорта мы получили в Одинцово.

Ледокол: То есть преимущественно речь идет о работе, которая направлена на воспитание детей, если не с нуля, то вот самого начала?

Ирина Александровна: Ну, я не выбирала, так сложилось, что они пришли. Естественно, мне, начинающему тренеру, дают самую слабую группу. Потом постепенно, если у тебя что-то получается, то можно посильнее кого-то взять, постарше детей. В зависимости от того, как складывается. Вот так сложилось, что да, мне повезло, у меня были дети, которые пришли с нуля, и мы с ними прошли целую школу жизни. Потом уже в Одинцово попал ко мне Женя Маликов, такой мальчик, его передала Заседателева Наталья Алексеевна. Она работает тренером в Вологде, просто замечательный специалист. Она поставила Жене прекрасную базу. Он пришел уже с тройными прыжками, не со всеми, конечно, без каскадов, и какие-то сложные не прыгал, но минимальный набор он делал и плюс его данные. Мы очень быстро всё запрыгали, и в том числе у нас было два четверных и тройной аксель. Но в связи с ростом мы приняли решение перейти в пары. Вот поэтому так.

Ледокол: Если про рост говорить, какой, на Ваш взгляд, рост оптимален для мужского одиночного? Есть ли какие-то ограничения, пожелания?

Ирина Александровна: Мне кажется, это чисто индивидуально. Конечно, маленьким в плане роста детям намного проще собирать свои рычаги, чем тем, у кого руки, ноги длинные. Но мне кажется, самое сложное – это неравномерный рост. Вот бывает, дети скачками растут — это очень сложно и болезненно. Как правило, приходится ждать, когда пройдут колени, ещё что-то, что не успевает дорасти. Вот это – да, сложно. А когда постепенно, то, бывает, и высокие дети всё равно справляются со своими рычагами и даже лучше прыгают, чем дети с более короткими рычагами, если они умеют правильно это делать.

Ледокол: Как переход происходит из одиночного в пары или в танцы, в другой вид? В какой момент? Вот я достигаю роста, например, 190 см, и всё, мне пора в пары? Или сколько? 2 метра? Какие здесь есть пожелания, или какой опыт? Насколько спонтанно это происходит?

Ирина Александровна: Нет, такие решения спонтанно, мне кажется, не могут приниматься. Это должно быть совместное решение со спортсменом, с тренером, с родителями. Разные нюансы бывают. Может, программу тяжело стало катать, может быть, прыжки какие-то стало тяжело учить. Это всё чисто индивидуально. А потом, вот если, как Вы говорите, метр девяносто, два метра, то не каждый тренер имеет, например, возможность катать спортсменов такого роста: как бы он там ни справлялся, всё равно это детский вид спорта, и всё зависит от условий.

Ледокол: В смысле детский вид спорта?

Ирина Александровна: Например, я знаю, что в Питере есть группы Е.В. Рукавицына. У него взрослые спортсмены — соответственно, на льду все дети уже взрослые, и у них там есть возможность кататься даже высоким фигуристам. А у нас в Одинцово детская школа и очень много детей. И если, допустим, наш спортсмен вырос на метр девяносто, то уже просто травмоопасно – в этом плане.

Ледокол: Когда смотришь соревнования — даже не зная, кто, что и как – чем дальше, тем больше в последние годы обращает на себя внимание подготовка спортсменов из Одинцово: ребята, девочки и мальчики, хороши, выделяются даже на всероссийских соревнованиях, ну а уж на каких-то местных и подавно. В чём секрет? Как, каким образом это происходит? Фигуристы обученные, техничные, программы поставлены интересно. Наш пользователь Алексей пишет: «Есть свой стиль».

Ирина Александровна: Я могу отвечать за своих детей, за свой результат, не могу говорить за других тренеров нашей школы. Мы растем, потому что у нас подобралась сильная команда. Мне кажется, что я просто долго искала каждого специалиста в своем амплуа. И сейчас у нас есть команда, которая в каждом своём направлении развивается и прогрессирует. Вот даже то, что Вы говорите – если проследить за какой-то период времени, то заметен прогресс и в плане программ, и в плане прыжков, скольжения.

Ледокол: Кто в эту команду входит?

Ирина Александровна: Урусова Лариса, моя ученица, постановщик программ, которая ведёт сейчас джаз-класс и преподаёт современную хореографию. Ламтюгин Дмитрий, специалист по скольжению. Бабкин Виталий, который помогает в техническом плане. Яновская Наталья Евгеньевна, классическая хореография, с ней мы сотрудничаем уже более десяти лет, прекрасный специалист. И Баранова Дарья, наш директор группы, которая занимается всеми организационными вопросами.

Ледокол: Вы – настоящая команда. Ответили прямо, как в армии, чётко, строго, по фамилиям. Ну, раньше ведь не очень это было как-то распространено в Советском Союзе ещё в плане организации тренировочного процесса, такого распределения обязанностей. А сейчас чем дальше, тем больше во всех школах подобного рода команды, то есть это уже необходимость?

Ирина Александровна: Да, скорее, необходимость, если хотите, чтобы результат был на уровне. Невозможно одному человеку уметь всё во всех направлениях, то есть широкопрофильный – это всегда означает, что не сильно развита одна сторона, важно понимать, чего хочет ребенок и на что он готов.

Ледокол: Сейчас у всех на слуху имя Максима Белявского. Я прекрасно помню то первенство России 2018 года по младшему возрасту в Тюмени, где в младшей группе среди мальчиков он был единственный со всеми тройными прыжками и каскадами три-три. Разумеется, Максим легко и заслуженно выиграл там. И только после этого он перешёл к Давыдову в ЦСКА, перешёл уже чемпионом. В чём первоочередная задача тренера, чтобы воспитать такого чемпиона, например, как Максим Белявский?

Ирина Александровна: Ну, он теперь действительно ученик Давыдова. Наверное, он мой воспитанник, бывший, но воспитанник. Максиму желаю успехов и удачи.

А что касается задачи тренера, то тут важно найти подход, помочь раскрыться способностям спортсмена, усиливая слабые и оттачивая его сильные стороны.

Ледокол: Сейчас ещё обсуждается вопрос привлечения спортивных психологов. Кто-то говорит, что это может быть полезно, а кто-то считает, что в этом нет необходимости. Что Вы думаете по этому поводу?

Ирина Александровна:  У нас есть такой опыт. Мы как-то ездили в «Сириус», там был штатный психолог. И мы попробовали привлечь его к работе с одной девочкой, у которой на тот момент действительно были проблемы с тем, чтобы собрать прыжки свои на старте. И это правда помогло тогда.

Ледокол: Вы тоже, как все у нас или почти все, в период межсезонья или в период подготовки к сезону находитесь на сборах? Это необходимая часть тренировочного процесса, так?

Ирина Александровна: Да, это необходимая часть тренировочного процесса. Это очень важный толчок, скажем так, для начала сезона. Там идёт набор формы на весь сезон.

Ледокол: Как Вы сборы обычно планируете – на домашнем льду проводите, без каких-то особых предпочтений, или, например, Краснодарский край, база «Сириус», ещё какие-то варианты? Разные тренеры по-разному планируют: кто-то в Москве проводит эти сборы, кто-то в Сочи ездит, некоторые за границей, есть те, кто даже у того же самого Арутюняна стажируются.

Ирина Александровна: Раньше мы проводили сборы в Сочи, наверху, в горах. Выбор основывался просто на условиях. Меня устраивали условия, родителей устраивала цена. В этом мы совпали, и мне очень нравилось, что там небольшая высота. Но последние сборы наши были в Волгограде, так получилось, и я не пожалела нисколько, потому что это оказался замечательный город. Там мы были этим летом.

Ледокол: Этим летом, то есть уже в период коронавирусных баталий, всех этих ограничений вокруг пандемии?

Ирина Александровна: Да, летом. Когда уже всё открыли, туда и поехали.

Ледокол: Как сейчас в Московской области с ограничениями коронавирусными? В Питере соревнования для фигуристов младше 18 лет до 1 января вовсе запретили. А в Московской области как события развиваются?

Ирина Александровна: Пока никаких заявлений нет, мы все ждём, что нам скажут.

Ледокол: Соревнования уже были или нет? Обычно Московская область даже чуть раньше Москвы начинает, и буквально с начала августа уже какие-то небольшие соревнования проходят. Так происходило раньше. А в этом сезоне было что-нибудь, не было или не понятно пока?

Ирина Александровна: Нет, пока ничего не было. И не предвидится. Я так думаю, что до Нового года вряд ли будут какие-то детские старты.

Ледокол: То есть официально никаких ограничений нет, но фактически никто не спешит устраивать соревнования, не торопится возвращаться к нормальному руслу жизни, это надо так понимать?

Ирина Александровна: Да, именно так. Никаких ограничений нет, но пока турниров тоже нет.

Ледокол: Как же из ситуации выходить? На соревнования в Москву ездить?

Ирина Александровна: Нам нужна постоянная практика, поэтому если не будет получаться участвовать вот в таких прокатах, как это было на прошлой неделе, значит, будем проситься на турниры, которые есть. Пусть вне конкурса, но чтобы просто была практика.

Ледокол: На коммерческих прокатах, про которые Вы упоминали, Ваши ученики участвовали. Как Вы вообще их форму для начала сезона оцениваете? Кто участвовал? Я видел, там Дарья Лобода катала, Макар Пузин там был.

Ирина Александровна: Да, у меня сейчас собрались несколько детей сильных. Хотела бы их отметить – Пузин Макар, Попов Иван. Они оба из Волгограда, очень способные ребята. Из девочек – Яна Асташенкова, Вика Морозова. Боря Татаров тоже выступал. Хотела сказать, что, конечно, выступили все не очень удачно, не так, как хотелось. Но это было ожидаемо, потому что после такого перерыва рассчитывать на какие-то хорошие прокаты просто глупо. Надо было с чего-то начать. Примерно 50% мы выполнили, мне кажется – неплохо для начала. Ещё не назвала Дашу Лободу — с ней, конечно, у нас сейчас тяжелее всего идёт процесс, потому что у неё начался переходный возраст. Мы успели с ней засветиться на каких-то более статусных турнирах, но сейчас нам нелегко.

Ледокол: Получится на первенство России отобраться у Дарьи?

Ирина Александровна: Не будем загадывать. Сложность именно в выступлениях, в эмоциональном подходе. Связано это, конечно, всё с возрастом и не может не сказываться на стартах. Мы можем быть готовы на 100%, а именно на выступлениях мы собраться пока не можем. Поэтому сложно тут что-то говорить.

Ледокол: Все эти ребята именно из Одинцово, или из Москвы тоже есть? Фигурное катание сейчас очень популярно в России. Спортивные школы переполнены. Вы ощущаете на себе эту ситуацию?

Ирина Александровна: Вот у меня Ваня Попов и Макар Пузин – они приехали из Волгограда конкретно ко мне тренироваться. Всех остальных детей я маленькими взяла здесь, в Одинцово, с детства их веду.

Ледокол: То есть, с одной стороны, есть, конечно, приезжие, но в основном все местные?

Ирина Александровна: Да, но мне кажется, хорошие дети всегда есть, везде, на любом катке.

Ледокол: Работать надо – не место красит человека, а человек место.

Ирина Александровна: Правду же говорят, что выигрывает тот, кто самый терпеливый и больше всех работает.

Ледокол: Но всё-таки, с одной стороны – Одинцово небольшой городок, из очень близкого Подмосковья и, казалось бы, практически Москва, как некоторые говорят, это уже пригород Москвы. А с другой стороны – это не Москва и, наверное, это в некотором смысле сильно и давит, и влияет: «Ты куда? – Я в Москву». Попробовал куда-нибудь к небожителям, не получилось — пошёл в другую школу. А здесь чисто даже подсознательно в Одинцово, наверное, не каждый готов, не каждому хочется. Да и неудобно: пусть и ближайшее Подмосковье, но надо куда-то ездить, как-то добираться, сложности и с этим.

Ирина Александровна: Я бы не сказала, что есть такие проблемы. Зато есть однозначно плюсы, потому что очень ощутимо, когда идут какие-то отборы — неважно, старший возраст на первенство России или спецпрограмма на первенство России, даже просто поехать на этап Кубка намного проще, чем это сделать от Москвы.

Ледокол: В Подмосковье тоже сильные школы есть, но да, действительно, московская конкуренция — это обратная сторона медали. К слову о Москве и Подмосковье, Максим Белявский, например, тренировался же в ЦСКА прошлый сезон, но продолжал выступать за Подмосковье, в том числе из-за более простых отборов, у него везде в таблицах было указано – Одинцово.

Ирина Александровна: Думаю, что в его ситуации это как раз не из-за отборов, а потому что переход они осуществили в конце августа, а разрешены переходы только в мае-июне. Только из-за этого.

Ледокол: Сейчас эта история про переход разрешенный, переход не разрешенный, в какое время он произведён на все лады склоняется в связи с последними событиями. И журналисты, конечно, создают скандальную атмосферу, сочиняют всякие малоправдоподобные басни. А в чём вообще истина здесь по поводу этих переходов не в срок, по поводу того, что фигурист выступает якобы за другой клуб? Как в действительности дело с этим обстоит?

Ирина Александровна: Как правило, это уже не касается ни тренеров, ни спортсменов. Это уже чисто формально решает федерация между собой, поэтому как они договорятся.

Ледокол: То есть на самом деле ничто не мешает выступать, если даже речь идёт о разных в данном случае субъектах: если хочет, то выступает в Москве, если хочет, то в Московской области. Просто официальная приписка ещё один сезон остается к прежнему клубу? Я правильно понимаю?

Ирина Александровна: В ситуации Максима – да. А вообще такое практикуют, что, например, тренируется спортсмен в Краснодарском крае, а выступает за какой-нибудь другой город. В Москве так часто бывает: катается в каком-то клубе — том же ЦСКА, мне кажется, там есть такие дети — а выступают за другие города.

Ледокол: Почему так происходит?

Ирина Александровна: А вот это как раз происходит, потому что проще отбираться.

Ледокол: Это с точки зрения фигуриста – проще отбираться, а для других участников резон какой-то тоже есть в этом? Для клуба, для тех же самых областей? Или это единственная причина здесь?

Ирина Александровна: Конечно, если в каком-то городе у них не так много чемпионов, которые выступают на серьёзных турнирах — может быть, у них есть единственный спортсмен, который везде ездит, они его везде рекламируют и показывают, а он переходит. Разумеется, им этого не хочется, поэтому как-то договариваются.

Ледокол: Возвращаясь к будням, работа продолжается. Что вообще фигурист должен уметь сегодня, чтобы побеждать, чтобы быть конкурентоспособным? Весь разговор вокруг побед крутится, но, действительно, тут есть какой-то секрет. Кто-то работает, жизнь на это положил — и не получается. А у кого-то – со стороны так кажется – что ни ученик, то успех, что ни ученик, то победы.

Ирина Александровна: Нужен постоянный анализ. Выходишь на турнир, видишь, что у тебя ребёнок проиграл технической стороной — значит, надо упереться и думать, как сделать так, чтобы прыжки пошли. Вот мы запрыгали, выходим на турнир и проигрываем второй оценкой — и думаешь, как надо сделать, чтобы у него была классная программа. Надо думать. Мне кажется, это же всем понятно: все стараются, все ищут пути, как побеждать, чем побеждать. Секрета нет, нет единого правила — просто работа.

Ледокол: Работа, работа, ещё раз работа, как говорил Ленин?

Ирина Александровна: Да, именно так.

Ледокол: Про программы тоже много сейчас споров. Какой подход важнее, что для фигурного катания актуальнее. Кто-то говорит про технику, кто-то про прыжки, кто-то про искусство. Разговоры про разделение программ на артистическую, техническую.

Ирина Александровна: Я за золотую середину. Люблю смотреть на мощные прыжки, но когда это только прыжки – это неинтересно. Интересно, когда фигурист может собрать все стороны. Когда он только катается – тоже неинтересно. Прыжки – это всё-таки ведущая составляющая. А если будут менять правила под артистическую программу, ну, будем принимать, будем учить, будем думать, как побеждать и с этими правилами.

Ледокол: Но всё-таки, вот чемпионат мира по фигурному катанию. Понятно, в последнем сезоне чемпионата мира не было, но, допустим, был до этого, а перед ним – Олимпиада. Катали мужчины, мы видели очень разные выступления. Очень многих можно было там наблюдать – и Нейтан Чен, и Юдзуру Ханю, и, допустим, Джейсон Браун, множество великолепных фигуристов. Вам как тренеру чей стиль, чей подход больше импонирует?

Ирина Александровна: В этом варианте я, конечно, выберу прыжки – Нейтан Чен и Юдзуру Ханю. Точно не Джейсон Браун, однозначно, это не моё.

Ледокол: Если мы говорим о прыжках, есть ещё Боян Цзинь.

Ирина Александровна: Вот ему как раз не хватает второй оценки. Он действительно классно прыгает, когда прыгает, но, может быть, ему не хватает, чтобы была вот эта золотая середина, как у Юдзуру. Юдзуру тоже не прыгает лучше всех, то есть Нейтан, я считаю, прыгает круче. Но при этом Юдзуру всё равно удаётся сохранять вот эту золотую середину, когда он, если прыгает, то прыгает классно.

Ледокол: То есть в фигурном катании, как в женщине, всё должно быть прекрасно – и катание, и программа, и прыжки, и хореография. Получается, для Вас оно хорошо таким, какое есть сейчас, и ничего особенно менять не надо?

Ирина Александровна: Да, мне очень нравится сейчас, как развивается фигурное катание.

Ледокол: С чем же тогда связано постоянное желание законодателей что-то улучшить, что-то изменить? О достаточно серьёзных вещах говорят, о каких-то даже едва ли не поворотах. Кто-то говорит – неизвестность, кто-то говорит – наоборот, светлое будущее. Если и сейчас всё вроде бы неплохо, откуда такой реформаторский зуд у некоторых боссов международной федерации?

Ирина Александровна: Всё течёт, всё меняется, все должны куда-то расти. Когда принимают какое-то правило, то его сначала все воспринимают как новое. Никто не умеет, все учат, потом выучит первый, второй, пятый-десятый. В итоге приходят к тому, что надо что-то менять: это уже умеют все, это уже несложно.

Ледокол: Вы хотите сказать, что фигурное катание здесь и сейчас, в этом месте, достигло какого-то потолка, и поэтому надо что-то менять?

Ирина Александровна: Мне кажется, да. Не то чтобы потолка, но просто, если отмотать на 10-20 лет назад, ты понимаешь, что если четверные там у мужчин – это один-два тулупа, может быть, сальхов и тулуп, но не больше, а девочки с четверными – это в принципе очень большая редкость, то сейчас это норма, а сальхов и тулуп у мужчин – это вообще несерьёзно, ты с этим набором ничего не выиграешь.

Ледокол: Ну, четверные ещё нормой не стали, даже у мужчин. Вообще-то говоря, даже с этим набором, сальхов и тулуп – да, карьеру он закончил только что – Хавьер Фернандес побеждал совсем недавно. Собственно, и Ханю недалеко ушел. Да, он другие квады пробует там и тут, но в принципе вот эта эра «четверные везде, они у всех» не то чтобы только началась, она ещё не началась даже у мужчин. Ведь кто-то прыгает один четверной, кто-то — два, а настоящих мультиквадистов по пальцам одной руки можно пересчитать. По-прежнему нельзя сказать, что четверные для всех легки, и все легко и просто прыгают хотя бы три разных.

Ирина Александровна: Нет, конечно, такого нет и, я думаю, что такого никогда не будет, потому что четверные – это всегда ультра-си. Но всё-таки, действительно, очень много прибавилось людей, которые владеют ими и не просто владеют, а систематически показывают на стартах. Взять последние разминки, которые сейчас мы видим на чемпионатах мира, и последние разминки несколько десятилетий назад — разница будет очевидна.

Ледокол: Но при этом даже сейчас, если посмотреть, кто на подиуме или рядом с подиумом: только что — пара лет прошла — и Михаил Коляда был там. Ведь опять же, с точки зрения множества квадов, их у него не было. То есть если ты исполняешь два квада, даже один, делаешь повтор квада, повтор трикселя, катаешь очень чисто программу – да, ты не претендент на золото, но, имея высокие компоненты, ты запросто на подиум попадешь. И последние турниры лишний раз это только подтверждали.

Ирина Александровна: Да, согласна, когда нет такого количества квадов, то, конечно, вторая оценка всегда выручает в этом плане. Но мне кажется, Миша Коляда не добился того, чего мог бы добиться именно из-за нехватки либо стабильности, либо количества квадов. Дай Бог, чтобы всё у него ещё получилось.

Ледокол: Всё так. Просто я пытаюсь всё же разобраться в вопросе о том, что фигурное катание уперлось в потолок. Мне здесь не очень понятно – то есть всё-таки потолок? Надо что-то менять?

Ирина Александровна: Да нет, я не считаю это потолком, я думаю, что просто везде всегда должно быть развитие, чтобы этого потолка, может, как раз не наступило.

Ледокол: И как мы будем развиваться тогда, каким образом, в какую сторону пойдем? Как мы будем развивать фигурное катание?

Ирина Александровна: Мы будем развивать так, как нам скажут. Какие правила введут, так и будем развивать.

Ледокол: Да, правильно. «Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!» Но если бы в наших силах было щёлкнуть пальцами, встретить господа Бога, сорвать цветик-семицветик, в общем, загадать желание, и оно исполнилось бы — то каким мы хотели бы видеть фигурное катание завтра?

Ирина Александровна: Я бы сделала несколько видов отдельно. Например, только прыжки. Вот раньше такое было, попробовали, потом как-то не пошло это развиваться. Я бы оставила, потому что есть, действительно, дети, которые способны к прыжкам. Конечно, развиваемся и развиваем вторую оценку, но, мне кажется, это было бы интересно, потому что если развивать сильную сторону детей, очень способных в прыжках, можно было пойти ещё дальше, чем это позволяют сейчас наши правила.

Можно также сделать ещё какой-нибудь отдельный вид — например, одиночные танцы, грубо говоря. Я не знаю, это как пример, опять же, для детей, которые наоборот способны в катании. То есть развиваться в разных направлениях, по способностям.

Ледокол: Насколько это будет интересно? Ведь те самые «только прыжки» почему не пошли, не стали продолжаться? Зрительского интереса не было. Это как в футболе — только удары по воротам. Есть такие конкурсы, есть такие мероприятия. Матч всех звёзд проводится, допустим, в североамериканских лигах раз в сезон, и там в качестве бонуса, в качестве фан-сервиса – пожалуйста, вот вам конкурс на лучший удар, самую большую силу удара и т.д. А отдельно кто захотел бы на это смотреть? Одиночные танцы – та же самая история. Сейчас парные-то танцы очень страдают от недостатка зрительского интереса, поэтому и в одиночных танцах тут заранее ждёшь худшего.

Ирина Александровна: Да, возможно, согласна.

Ледокол: Получается, что сама-то идея интересна, но это всё уже было, это всё уже пробовали. Надо чем-то зрителей, вот этих строптивцев привлечь и чем-то разбавить этот контент. И неожиданно приходишь к выводу, что современные правила, современные программы – это ведь и есть такое разбавление. Пожалуйста, вот есть и прыжки, есть и катание, есть и хореография, есть люди, которые пытаются всё-таки не что-то одно демонстрировать, а собрать всё вместе и произведение искусства на суд Божий представить.

Ирина Александровна: Да, наверное. Но я смотрю с позиции тренера — жалко иногда детей, и ты понимаешь, чего они могли бы добиться, если бы было немножко по-другому.

Ледокол: Понятны мотивы ISU, когда они говорят, что нужны те самые одиночные танцы — фактически они ведь их и пытаются сейчас ввести де-факто. Они в том числе говорят, что прыжков слишком много, прыжки слишком большой вклад имеют, на них слишком все зациклены. А Вы говорите, что если бы прыжкам даже больше внимания уделялось, то мы здесь могли бы увидеть и новые таланты какие-то, и новые прорывы. Правильно я понял?

Ирина Александровна: Да, мне кажется, да.

Ледокол: То есть нужен, наверное, какой-то путь, который, с одной стороны, будет и то, и другое больше поощрять, а с другой стороны — в синтезе будет всё так же работать. Так получается?

Ирина Александровна: Ну, да. Я утверждать не могу, но мне кажется, да.

Ледокол: Это интересная идея. Действительно, прыжки — это то самое, где якобы сейчас все сошлись на том, что прыжков достаточно. Кто-то говорит, что их слишком много, кто-то говорит: «Нет, не убирайте» — только здесь споры идут. А эта идея, что, на самом-то деле, если бы больше поощрения прыжкам было, то здесь мы бы тоже прогресс ещё больший увидели, не высказывается. Разве что многие тренеры раздражены шкалой, говорят, что стоимость квада относительно стоимости тройных смехотворна. Квады должны стоить дороже.

Ирина Александровна: Согласна абсолютно! Я тоже считаю, что четверные прыжки намного дороже стоят.

Ледокол: Приводится в пример стоимость четверного акселя. Мотивации его прыгать, мотивации как-то двигать спорт вперед нет никакой, потому что четверной аксель — это совершенный космос. Тут только достижение больше с точки зрения раздвижения границ невозможного. А с точки зрения спорта, с точки зрения пьедестала — наоборот, первое место потеряешь попытками четверного акселя.

Ирина Александровна: Да, согласна с этим.

Ледокол: Пользователь Сергей спрашивает: «Так, может быть, в команднике можно было бы сделать соревнования по прыжкам как одну из дисциплин, составляющих командника?»

Ирина Александровна: Да, мне кажется, это было бы интересно.

Ледокол: В России, если говорить про маленьких деток, про соревнования по младшему возрасту, там же есть как раз есть отдельные прыжки — пусть это, скорее, некий экзамен. Но там же отдельно считаются прыжки — и сольный прыжок, и каскад?

Ирина Александровна: Да, но там есть нюанс. Например, у нас были случаи, когда ты прыгаешь как лидер, и ты понимаешь, что если всё пройдет гладко с дорожкой и комбинированным (вращением), то ты будешь, как минимум, в последней разминке. И ты идёшь на комбинированное, слетаешь с ребра — и ты в первой разминке.

Ледокол: То есть получается, что есть ученики, которым очень интересны прыжки, а есть другие, которых больше интересует катание?

Ирина Александровна: Конечно. У каждого ведь разные способности. Кто-то склонен больше прыгать, кому-то тяжело дается вторая оценка. А кто-то, наоборот, очень тяжело идёт в прыжки, может быть, не настолько резкий, но зато есть вторая оценка, хорошо катается, скользит.

Ледокол: А насколько легко тренер может сразу понять, у кого какие способности? Вот приходят детки на просмотр, приезжают иногда уже обученные. Насколько тут можно сразу сделать вывод о перспективах? Как это происходит?

Ирина Александровна: Мне кажется, у каждого тренера свой подход, свои какие-то правила или пункты, по которым он набирает детей. В прыжках, конечно, очень важна резкость, координированность. Но это надо посмотреть самой. Мне, например, было бы тяжело вот так сказать: «Как там, резкий? А, резкий — да, беру». Совершенно не важно, что скажут — мне нужно видеть, как он выглядит, как он прыгает. Можно даже не на льду, а на полу. Именно резкость, высота прыжка и координация.

Ледокол: Все секреты, в общем, останутся необъяснёнными. Это какой-то рецепт, который сложно на составляющие элементы разложить?

Ирина Александровна: Мне кажется, просто секретов нет. У каждого свой подход, у каждого тренера какая-то своя методика, наработки, которые он из поколения в поколение улучшает, совершенствует.

Ледокол: Те же самые чемпионаты России. Кто-то и хотел бы таких успехов, но не получается. А у кого-то один ученик стоит на подиуме этого турнира, другой ученик, третий. То есть это если не правило, то свидетельство некоего уровня, класса. Хочу я всё-таки выведать этот секрет — в чём он?

Ирина Александровна: Первое у нас — это прыжки. Чтобы выигрывать, ты должен прыгать. Ты можешь очень классно кататься, но если ты не прыгаешь, то никто об этом даже не узнает. Но если ты будешь классно прыгать, то все скажут, что ты классно прыгал, но у тебя 25-е место. Поэтому самый главный секрет в том, чтобы вся команда работала слаженно, каждое направление развивалось. И в итоге золотая середина всегда выходит.

Ледокол: Обидно, на самом деле, слышать. То есть хочешь услышать то, что есть какой-то эликсир молодости, есть какое-то волшебство, а тебе рассказывают: «Нет ничего сложного — работа, работа и ещё раз работа!»

Ирина Александровна: Но это работает, правда! Чем больше ты работаешь, тем лучше у тебя результат.

Ледокол: Сейчас все эти новации ISU-шные по поводу юниоров, юниорок, квадов. Прогресс, который пошел в женском одиночном, — но Бог с ним, с женским одиночным… В принципе, в каком возрасте для тех же мальчиков оптимально учить тройной аксель, оптимально учить квады? Что Вы думаете по этому поводу?

Ирина Александровна: Тут надо смотреть на ребёнка, потому что поздно прыгать начинать более страшно, чем когда они маленькие, а рано начинать нельзя, потому что это скажется на здоровье. Тут всё чисто индивидуально.

Ледокол: Если, допустим, есть уже все тройные, то уже пора или ещё нет?

Ирина Александровна: Надо начать с зала, посмотреть, как он в зале, насколько он в него идёт хорошо.

Ледокол: То есть все тройные, все каскады, физическая подготовка, мышечный каркас — полный комплексный подход?

Ирина Александровна: Да, если всё это на нормальном уровне, то почему нет?

Ледокол: То есть, в принципе, больших каких-то ограничений здесь по возрасту нет, то есть только разум и здравый смысл?

Ирина Александровна: Да, только так.

Ледокол: Как с условиями в Одинцово? По поводу количества льда, по поводу возможности тренироваться в зале и всё сопутствующее — насколько оно важно в работе, насколько это важные слагаемые успеха? Или всё-таки для того, кто хочет работать, условия, конечно, важны, но не на первом месте?

Ирина Александровна: Ну, конечно, если захочешь результат — найдёшь, где будешь работать и как. Но у нас в Одинцово одна тренировка в день. Она полтора часа, в удобное время, конечно, послешкольное. Но мне кажется, этого маловато, поэтому остальное время мы пытаемся ещё где-то кататься.

Ледокол: То есть приходится изыскивать дополнительно?

Ирина Александровна: Да.

Ледокол: Печально это слышать. Наш пользователь из Голландии Эдвин спрашивает: «С кем из сборников Ирина хотела бы поработать больше всех и почему?».

Ирина Александровна: Я бы хотела, чтобы мои дети стали сборниками. Своих воспитать, своих поднять, своих довести.

Ледокол: Следите ли Вы за своими бывшими учениками? Ведь многие из них уже у всех на виду. Например, тот же самый Денис Ходыкин, который в лидерах в парах.

Ирина Александровна: Да, конечно, не просто слежу — мы с ними дружим, поздравляем друг друга постоянно с праздниками и вообще часто общаемся. Мы все прошли, мне кажется, такую школу жизни, что мы уже чужими не будем.

Ледокол: Многие тренеры говорят: «Мне проще с мальчиками», а другие: «Мне проще с девочками». Как у Вас с этим обстоит дело? С девочками проще или с мальчиками?

Ирина Александровна: Мне кажется, это из-за характера. Мне с мальчиками проще, просто потому что именно в плане характера мне с ними легче. С девочками сложнее в переходном возрасте. И с весом бороться, конечно, тяжело, но это проблемы решаемые. А в плане эмоциональном, конечно, намного сложнее, чем с мальчиками.

Ледокол: То есть то, что у Вас именно мальчиков много из тех, кто известен болельщикам среди учеников и бывших учеников, не случайно? То есть с ними просто общий язык как-то удавалось находить проще?

Ирина Александровна: Да нет. Просто почему-то у меня всегда мальчиков больше. В любом наборе почему-то мальчиков всегда больше ко мне приходит.

Ледокол: В Одинцово хоккей есть?

Ирина Александровна: Да, есть.

Ледокол: Просто обычно все жалуются, что, дескать, мальчиков нет, одни только девочки. «Проклятый хоккей всех способных мальчуганов на себя оттягивает, и к нам приходят одни только остатки от хоккея».

Ирина Александровна: Может быть, потому что (в Одинцово) слабый хоккей? Ко мне сейчас пришли мальчики, которые из Волгограда, они уже приехали из другого города.

Ледокол: Они посмотрели на того же, допустим, Максима Белявского и решили: «Мы хотим так же». Это работа, которая видна другим. Кто бы как кого ни расхваливал, кто бы как про кого хвалебные оды ни пел, сами родители, сами фигуристы, даже маленькие, смотрят, кто хорошо катает, кто обращает на себя внимание, и понимают, к какому специалисту они хотят попасть.

Ирина Александровна: Ну да, сначала мы работаем на результат, потом результат — на нас.

Ледокол: Если ребята занимаются фигурным катанием, то понятно, что оно всё время отнимает у них. А ещё какие-то виды спорта, тренировки, какие-то увлечения полезны или ничему другому здесь места нет?

Ирина Александровна: Если в помощь фигурному катанию, то, наверное, скажу, что акробатика. Просто у нас был такой опыт. У нас рядом есть отдельный вид спорта — акробатика, и мы туда отдавали специально фигуристов, детей. Естественно, с пометкой, что мы фигуристы, что мы не собираемся заниматься серьёзно, но нам это нужно. И у нас очень неплохо, как мне кажется, получалась эта совместная работа.

Ледокол: Акробатика — то, что связано с координацией, то, что связано с хорошим владением собственным телом?

Ирина Александровна: Да.

Ледокол: Насколько вообще для тренера в таком виде спорта, как фигурное катание, важны принципы? Всё течёт, всё меняется, жизнь постоянно подбрасывает новые задачки. Нужно уметь быть гибким. Кто-то постоянно подстраивается под обстоятельства, кто-то, наоборот, постоянно настаивает на своём. И то, и другое, наверное, в превосходной степени вряд ли можно назвать достоинством. Насколько принципиальность важна для тренера? Важно ли быть принципиальным? Где здесь золотая середина, чего должно быть больше? Примерно как в тех же самых программах: прыжки, катание — чего должно быть больше?

Ирина Александровна: Очень объёмный вопрос. Тут, мне кажется, важна ситуация. В каких-то местах, конечно, важны принципы, даже если это в ущерб чему-то другому. А в каких-то местах, наверное, нужно быть гибким. Смотря какая ситуация.

Ледокол: Универсального рецепта нет?

Ирина Александровна: Нет, конечно. Нельзя быть только таким или только таким. Конечно, можно, но мне кажется, что это глупо.

Ледокол: А человеческий фактор здесь влияет как-то? Ведь постоянно с людьми общаешься — допустим, те же родители фигуристов или, если они уже постарше, какие-то представители, начальство и так далее.

Ирина Александровна: Мне кажется, всё как в жизни. В любой ситуации всё как в жизни. Я знаю случаи, когда люди просто страдали от своих принципов, так же как и наоборот.

Ледокол: Люди всегда от своих принципов страдают. Когда это иначе происходило?

Ирина Александровна: Да, конечно. Но по мне, лучше быть принципиальным, чем гибким, если выбирать.

Ледокол: Вы в своем клубе на позиции старшего тренера находитесь. И, наверное, очень часто Вам приходится как раз решать подобные вопросы, проявлять принципиальность, твёрдость, волю. Причём необязательно в административных каких-то вопросах. Насколько это важно здесь?

Ирина Александровна: Мне кажется, это очень важно. В первую очередь, это важно именно на начальных этапах, когда спортсмен только попал, чтобы расставить все точки над «i» и чтобы все понимали, какие правила.

Ледокол: Пользователь Людмила спрашивает: «Кроме фигурного катания, чем ещё увлекается тренер Ирина Александровна Смирнова?»

Ирина Александровна: До рождения ребёнка я увлекалась сноубордом, а сейчас моё увлечение всё только в моём ребёнке. Семья и работа.

Ледокол: Насколько сейчас в Одинцово фигурное катание в принципе доступно? Вспоминая про того же Рафаэля Арутюняна: он сетовал, что в Соединенных Штатах есть такая проблема — дороговизна. И получается, что он должен работать не с самыми способными, не с самыми лучшими, а с теми, у кого есть финансовые возможности заниматься. Как с этим дела обстоят у Вас?

Ирина Александровна: В Одинцово тот лёд, про который я говорила, абсолютно бесплатный для одинцовских детей, то есть из Московской области. Думаю, что для детей, которые поменьше — например, начальной подготовки, второго года обучения, то есть совсем маленьких детей — не совсем бесплатно, потому что бесплатный лёд выделяется только для тех, кто уже что-то показывает.

Ледокол: Этого хватает, если речь идёт, допустим, про сборы и про постановки программ? Тут приходится уже думать о бюджете, правильно я понимаю?

Ирина Александровна: Этого, конечно, не хватает, потому что это единственный лёд и там большая группа. То есть говорить о каких-то серьёзных результатах, катаясь только на этом льду, не приходится.

А чтобы как-то и скольжение, и программы — всё это упирается, конечно, в какие-то дополнительные занятия, дополнительные занятия упираются в финансы. Это есть как у всех.

Ледокол: Программы у Вас в группе штатный хореограф ставит, сами ставите? Как относитесь к этому? Некоторые постоянно отправляют наших фигуристов куда-то за рубеж или ещё к каким-то специалистам. Я имею в виду, что на словах отправляют, говорят, что надо обязательно ставиться у разных хореографов, надо обязательно куда-то ездить, тратить деньги, чтобы потом самим большую часть работы делать.

Ирина Александровна: Нет, у нас мы занимаемся этим сами. В принципе, если мы считаем, что у нашего спортсмена есть какая-то слабая сторона, то мы сами думаем, как это сделать так, чтобы подтянуть эту сторону. В том числе и постановки программ. Я уже говорила, у нас, в моей команде, Урусова Лариса, моя бывшая ученица, занимается именно постановкой программ. Я считаю, что она неплохо с этим справляется и нет необходимости куда-то ездить.

Ледокол: Например, у Светланы Пановой в группе до последнего времени для постановок и работы над программами приезжала как раз от группы Арутюняна Надежда Канаева. То есть у Вас подобного рода сотрудничества не было?

Ирина Александровна: Опять встаёт вопрос финансов: она же не будет приезжать просто так и ставить? Поэтому вопрос.

Ледокол: То есть здесь, в общем, всё упирается в те же условия, всё упирается в возможности. А если бы была возможность, то Вы бы об этом подумали?

Ирина Александровна: Честно говоря, я, может быть, и подумала. Я даже не знаю, что вам сказать. У нас не было необходимости. Тут даже дело не в финансах, а просто у нас есть постановщик, который ставит хорошие программы. И всё это происходит очень бюджетно для родителей, поэтому нет смысла искать что-то ещё.

Ледокол: Я без всяких задних мыслей эти вопросы задаю. Есть стандартная повестка, которая в том числе на нас постоянно через прессу, через форумы выливается. Понятно, что касается, допустим, одинцовских спортсменов, мы их видим на соревнованиях, сравниваем со сверстниками, сравниваем то, что мы видим на льду, — и определённо то, что демонстрируют спортсмены Вашей школы, зрителям нравится. Всегда можно увидеть, можно ожидать увидеть заранее что-то интересное: ага, это спортсмен из Одинцово — значит, будет хорошее выступление, значит, будет на что посмотреть.

Ирина Александровна: Спасибо, это очень приятно слышать!

Ледокол: К вопросу о мальчиках, о том, что с мальчиками как-то проще общий язык удаётся находить или, может быть, судьба так складывается. В последнее время в России в мужском одиночном были проблемы, были, в общем, серьёзные трудности. Сейчас, конечно, получше. Но как вообще эти трудности возникли? Откуда и почему? Что скажете?

Ирина Александровна: Мне кажется, что так всегда происходит: сначала женское катание на подъёме, потом мужское, а женское, наоборот, чуть меньше. Вот так — волнами. Если проследить, то так происходило всегда.

Ледокол: То есть ничего особенного? Это просто жизнь, примерно как в той же самой экономике — волны Кондратьева? То вверх, то вниз?

Ирина Александровна: Да-да.

Ледокол: Фигурное катание ближе к чему? С одной стороны, это спорт, а с другой стороны — это искусство. Кто-то видит в нем прежде всего спортивную составляющую, кто-то — больше за шоу, а кто-то говорит: «Нет! Ни спорт, ни шоу — это искусство». А Вам какой подход более близок?

Ирина Александровна: Я считаю, что это спорт. Поскольку я видела не одно поколение детей, которые прошли через многое, я могу точно сказать, что это спорт, а не просто красота. За этой красотой очень много боли, разочарований, подъёмов и всего-всего, что просто не назовёшь это. Только как спорт!

Ледокол: Три качества, которые больше всего цените в людях?

Ирина Александровна: Надёжность, порядочность и доброта.

Ледокол: Пользователь Юля спрашивает: «Есть ли у Вас опыт работы с азиатскими детками?»

Ирина Александровна: Опыта такого нет, но я бы очень хотела попробовать именно с азиатами позаниматься. Мой любимый спортсмен — Дайсуке Такахаши, хоть он и не силён в прыжках. Но хотелось бы попробовать. Вообще, если придут дети, имеющие в крови что-то азиатское, я обязательно возьму.

Ледокол: Пользователь Александр Ковач пишет: «Великолепная речь, очень положительное впечатление от Ирины Александровны».

Ирина Александровна: Спасибо большое!

Ледокол: Вопрос от Марии: «Можно ли исправить неверное ребро на флипе или на лутце?» Какой здесь тренерский опыт?

Ирина Александровна: До некоторого времени была уверена, что это практически нереально. Это как раз одна из тех ошибок, которая очень тяжело исправляется. Есть несколько таких, она одна из них. Но был случай, когда мы всё-таки это сделали.

Ледокол: Пользователь Наташа пишет: «Из Вашего интервью для меня очевидно, что Вы заслуживаете уважения, и у Вас точно будут спортсмены, которых Вы приведёте к самым высоким вершинам, потому что это Вам под силу».

Ирина Александровна: Спасибо большое! Будем очень стараться!

Ледокол: В этом сезоне — сезон тяжёлый — насколько была сорвана подготовка? И чего ждать от Вашего клуба, Ваших воспитанников? Какие прогнозы Вы сами дадите?

Ирина Александровна: Я не могу пока ставить на этот сезон, но скажу точно, что я очень рассчитываю на своих спортсменов, которых я называла. В первую очередь, Иван Попов. Конечно, тяжело пока набирать форму, и пандемия сказалась, но я точно знаю, что мы можем многого добиться. И Макар Пузин, и Яна Асташенкова, и Борис Татаров — это все хорошие ребята. Мы уже сейчас идём неплохо, скажем так, и всё это только начало. То есть это дети, у которых только всё впереди. Я надеюсь, что у нас всё сложится.

Ледокол: Какие цели для них? Первенство России или первенство России по младшему возрасту или по старшему возрасту? В приближении я понимаю, что-то может амбициозно прозвучать, но это же спорт. У нас многие теряют наполнение спорта, им кажется, что спорт — это про деньги, про контракты, ещё про что-то. Спорт — это же прежде всего про амбиции. Хорошо иметь амбиции, это правильно. Главное, чтобы через край они не били.

Ирина Александровна: Мы бы хотели с Ваней, конечно, попробовать попасть в сборную в этом году. Для этого достаточно просто стабильно выступать, набор мы имеем неплохой. А другие дети ещё маленькие, поэтому там вариант — пока только спецпрограмма.

Ледокол: Попасть в сборную — это, значит, этапы Кубка, первенство России и удачное выступление там?

Ирина Александровна: Ну да, либо финал Кубка после этапов, либо старший возраст — все возможные варианты попадания.

Ледокол: Хорошо, будем смотреть, будем за вас болеть.

Наш пользователь Мария пишет: «Когда я слушаю наших таких тренеров, то надежда на светлое будущее для всего российского фигурного катания у меня только крепнет».

Ирина Александровна: Спасибо большое! Будем стараться, будем работать ещё больше!

Ледокол: Я вижу, вопросов больше нет. Сегодня у нас в гостях была Ирина Александровна Смирнова — специалист, уже зарекомендовавший себя, но у которого ещё всё впереди. И я уверен, большие успехи от неё мы ещё увидим.

Спасибо, что пришли к нам. Будем следить за Вашими спортсменами, будем болеть.

Ирина Александровна: Спасибо большое! Было очень приятно с вами пообщаться!

Ледокол (Марк): Спасибо Ирине Александровне за то, что потратила кусочек выходного дня для беседы с нами.

Спасибо Андрею за общение, за вопросы, за то, что всё смог собрать в единое целое. Мы, конечно, ещё встретимся с вами завтра — у нас будет подведение итогов за неделю. А сегодня — всем пока-пока! Хорошего вечера и всего доброго!

Интервью взято на сайте Ледокол.Фигурное катание России и мира.